Железноводск - Маленькая Швейцария

   Так назвал Железноводск известный ученый-лермонтовед и писатель Ираклий Андроников. Людям, не бывавшим в Швейцарии, трудно оценить, насколько верно это сравнение. Но каждый, побывавший в Железноводске, найдет свои слова, свои сравнения, чтобы выразить восхищение такими чудесными местами.

   Необыкновенно красива здесь природа. Кристально чист и благоуханен воздух. Мягок и благодатен климат. Высоко целебны воды, рожденные недрами горы Железной. Все эти качества окружающей местности люди оценили еще в глубокой древности.

   В ближайших окрестностях Железноводска есть пещера, где несколько тысяч лет назад обитали охотники неолита. Курган, раскопанный неподалеку от города, признан памятником майкопской культуры, которая датируется третьим тысячелетием до нашей эры. А на лесистых склонах окрестных гор археологи, строители и просто любознательные туристы частенько находят следы поселений и могильники, насчитывающие не одну сотню лет.

  При желании любой сегодняшний экскурсант может прошагать по останкам мостовой, служившей еще караванщикам Великого Шелкового пути. Можно не сомневаться, что, отдыхая после долгого, трудного пути под пологом здешнего леса, они смывали дорожную пыль в воде горячих источников и утоляли жажду холодной, с легким привкусом железа, минеральной водой, которой славились эти места.

   А вот россиянам, поселившимся на Пятигорье в конце XVIII века, эти ключи долгое время не были известны. Наверное, ни один минеральный источник Кавказских Вод не был окружен такой тайной, как те, что были скрыты где-то в глухом лесу за такими вершинами и скальными массивами Бештовой горы. О них лишь иногда упоминали горцы из окрестных аулов. Услышанное повторяли казаки, егеря из гарнизона Константиногорской крепости и первые жители крепостной слободки. Человеку приезжему нелегко было разобраться в этих слухах, тем паче, что никто из говоривших этих ключей и в глаза не видел.

   Одним из таких приезжих был Федор Петрович Гааз. Родился и вырос он в Германии, но уже многие годы жил в Москве, занимаясь врачеванием. Прославился этот доктор своим бескорыстием, добротой, заботами о бедном люде. И еще – правилом, которому следовал всегда и везде: «Спешите делать добро!» Многим помог «святой доктор», как его называли москвичи. А вот себя самого вылечить не сумел, и пришлось ему ехать за здоровьем на Воды.

   Но деятельная натура и здесь не позволила ему проводить время в праздности. Видя, как нужны людям целебные воды, все свободное от лечения время Федор Петрович проводил в поисках, неутомимо шагая по окрестностям курортов. Увы, таинственные ключи Бештовой горы никак не давались ему. Трижды углублялся доктор в таинственный сумрак леса, окружавшего Бештау и ближние к нему горы. Подолгу блуждал там, веря, что вот-вот зажурчит перед ним желанная струя. Но каждый раз приходилось ему возвращаться ни с чем. Глухой частокол тайны охранял источник «живой воды» не хуже лесной глухомани.

   Кто знает, может быть, эти воды так и оставались бы в безвестности еще долгие годы, если бы не познакомился Федор Петрович с человеком удивительной судьбы. Это был горец, представитель княжеского рода, в юности посланный в Россию для получения образования. Вернувшись на Кавказ, он поселился на ауле, который сам и основал у подножия Бештау. Ему ли, с младых лет путешествовавшему по окрестным горам, было не знать о таинственном ключе!

   Но почему так любезно согласился проводить доктора к источнику? Ведь известно немало случаев, когда горцы скрывали от чужаков свои целебные ключи, дабы не тревожили покой заповедных мест. Князь думал иначе. Он хотел, чтобы лекарствами, данными самой природой, пользовалось как можно больше людей. И потому согласился помочь доктору, чье бескорыстие было уже известен и здесь, в дальнем краю государства российского, тот укромный, хранимый в тайне, уголок леса, где, словно звереныш, прятался волшебный ключ.

   Так состоялось открытие целебных ключей горы Железной, положившее начало истории курорта. Летом 1820 года на Железных Водах вместе с семьей генерала Н.Н. Раевского провел несколько недель молодой Пушкин. Дикая, нетронутая природа вдохновляла его музу. У горы Железной был написан эпилог поэмы «Руслан и Людмила» и зародился замысел поэмы «Кавказский пленник».

   Спустя три десятилетия эти же чудесные места восхитили Льва Толстого, делавшего первые шаги в литературе и создававшего здесь свои первые произведения. «Железноводск – мой любимый угол на Кавказских Водах, - отмечал поэт Н.П. Огарев. – Дикая прелесть и свежесть этого места с его зеленой тенью дают отдых после Пятигорска, палимого солнцем». И с ним были согласны многие. «Месторасположение этих гор дикое, но чрезвычайно живописное», - писал М.И. Глинка.

   Причудливые вершины гор, девственные леса, окружавшие Железноводск, дарили минуты вдохновения и ему, и другому композитору, М.А. Балакиреву, сообщавшему Цезарю Кюи: «Железноводск – восхитительная местность, ничего подобного вы себе представить не можете». Он навеяли Елизавете Шошиной чарующую мелодию романса «Выхожу один я на дорогу».

   Среди живописной природы, окружавший маленький курортный городок, отдыхали от напряженной сценической деятельности М.Г. Савина и В.Ф. Комиссаржевская, писавшая своему знакомому: «…здесь все, начиная от людей, придется Вам по душе, и Вы отдохнете в полном и глубоком смысле этого слова». Памятью о пребывании здесь этих замечательных людей очень дорожат жители Железноводска, гордясь историей, как и сегодняшним днем своего города, который за последние десятилетия не раз получал поистине планетарную известность.